Со временем научившись самоутверждаться при дворе и не считаться с придворным этикетом, Елизавета обращается к угодному ей образу жизни и отныне делает только то, что считает нужным, все чаще отказываясь вести себя, как императрица и все более отдаляясь от Франца Иосифа. Елизавету манят безграничные морские дали и птица чайка представляется ей символом полной свободы, о которой мечтает императрица: «Я чайка, у которой нет родного края…» Дабы отвлечься, Елизавета отправляется в продолжительные путешествия, ищет и находит пристанища, где испытывает чувство безграничной свободы. Сюда относятся дворец Гёдёллё в центральной части Венгрии, дворец Гермес, расположенный в бывших охотничьих угодьях Лайнцер Тиргартен на окраине Вены, и дворец Ахиллеон на острове Керкира. Однако по завершении строительных работ и благоустройства дворца, возведенного в стиле великолепных помпейских вилл и украшенного по указаниям императрицы многочисленными предметами античного искусства, гонимая внутренним беспокойством Елизавета теряет всякий интерес ко дворцу Ахиллеон и велит продать имение. Воля императрицы была исполнена посмертно.

С юных лет сочиняя стихи, мечтательная Елизавета с годами все чаще ищет спасения в поэзии. Императрица обожает эпические поэмы Гомера и восхищается творчеством Гейне. Под его влиянием Елизавета пишет полные меланхолии и бесконечной тоски стихи, в которых нередко просматриваются презрение к людям и страдания одинокой личности. Императрица чувствует себя Титанией из шекспировского «Сна в летнюю ночь». В желании порадовать горячо любимую им супругу, Франц Иосиф нанимает художников, которые украшают стены спальни Елизаветы во дворце Гермес, возведенном для императрицы в бывших охотничьих угодьях Лайнцер Тиргартен, росписями по мотивам бессмертной комедии Шекспира.

«Только б не засидеться на месте…», пишет императрица в своем дневнике. Елизавету все чаще посещает тоска по дальним краям – чем дальше императрица находится от Вены, тем вольнее ей живется на свете. Мечтая о знакомстве с новыми странами и культурами, Елизавета отправляется в длительные путешествия, необходимось которых объясняет желанием поправить расшатанное здоровье. Особенно по душе приходятся Елизавете морские путешествия, штормовые волны представляются ей возможностью ощутить на себе силу природных стихий. Сидя в оснащенном панорамными окнами салоне на палубе яхты, Елизавета часами любуется морскими просторами. В сильный шторм императрица, словно завороженная картиной волнующегося моря, велит обеспокоенному экипажу привязать ее в салоне к стулу со словами: «Я поступаю, как Одиссей, потому что меня манят волны»

Императрица брала с собой во все путешествия дорожную аптечку из 63-х медикаментов и предметов, которая, наряду с горчичниками, бинтами, мазями и многочисленными пузырьками, содержала также ампулы с кокаином, что особенно интересно с точки зрения современной медицины, но по тем временам не было редкостью. Кокаин, обладающий способностью снимать спазмы и поднимать настроение, слыл в ту эпоху, как и другие опиаты, не более, чем лекарственным средством, которое врачи охотно прописывали пациенткам, страдающим дисменореей или переживающим климакс.

Елизавета, для которой максимальный комфорт во время морских путешествий не играл особой роли, по суше предпочитала путешествовать в роскошном, построенном специально для императрицы и предлагающим все удобства салоне-вагоне. Заглянув вовнутрь салона-вагона, представляющего собой модель в натуральную величину, вы получите представление о комфорте, которым Елизавета была окружена во время сухопутных путешествий по Европе. Исторический салон-вагон, в котором путешествовала императрица, можно увидеть в Венском историко-техническом музее.

«Конец пути хорош тем, что, достигнув его, всегда можно отправиться в новое путешествие. Узнай я по приезде куда-либо, что мне предстоит навсегда остаться в тех краях, мне и рай покажется адом», пишет Елизавета в своем дневнике. Внутреннее беспокойство императрицы с возрастом растет и принимает формы, заставляющие семью и ближайшее окружение серьезно опасаться за жизнь и здоровье Елизаветы. В 1897 году дочь Мария Валерия пишет в дневнике: «Бедная мама жаждет одиночества, как никогда … и говорит только о грустном». А вот запись из дневника Марии Валерии, датированная маем 1898 года: «… глубокая печаль, окутывавшая маму ранее лишь на время, теперь не оставляет ее. Сегодня мама опять сказала, что часто испытывает желание умереть…»

«9» сентября 1898 года, во время пребывания на отдыхе в курортном городке Территé близ Монтрё, Елизавета в сопровождении графини Ирмы Старай отправилась навестить баронессу Ротшильд, имение которой находилось в предместьях Женевы. Переночевать императрица решила в Женеве, куда и прибыла вечером того же дня, намереваясь на следующий день вернуться в Монтрё. Елизавета путешествует инкогнито и останавливается в Женеве в отеле «Бо Риваж» под именем графини фон Гогенэмбс, одного из своих многочисленных титулов. По роковой случайности, обусловленной болтливостью неосторожного персонала, одна из женевских газет опубликовала в утреннем выпуске сообщение о пребывании Елизаветы в городе, причем автор не забыл упомянуть и название гостиницы, в которой остановилась австрийская императрица. Заметка попалась на глаза Луиджи Лукени, итальянскому анархисту, приехавшему в Женеву с целью совершить покушение на жизнь принца Орлеанского. Однако принц, в последний момент изменив свои планы, так и не прибыл в Женеву, что не особенно огорчило молодого анархиста, которому слепой случай подбросил жертву покрупнее. Утром «10» сентября Елизавета отправилась за покупками, не забыв заглянуть и в любимую кондитерскую. В полдень императрица собиралась вернуться пароходом в Монтрё. Анархист Лукини, поджидавший свою жертву на пути к пристани, бросается на Елизавету и наносит императрице остро отточенным напильником удар прямо в сердце. Елизавета падает, но, тут же поднявшись на ноги, спешит к пристани, чтобы не опоздать на пароход. Находясь уже на борту парохода, Елизавета, решившая поначалу, что дурно воспитанный молодой человек хотел лишь толкнуть ее, теряет сознание. Стоящие рядом сразу бросаются на помощь, и, расстегнув бедной женщине корсет, обнаруживают в области сердца крохотную рану. Капитан мгновенно отдает команду вернуться к берегу и смертельно раненную Елизавету доставляют в отель, где она вскоре умирает. Услышав трагическое известие, Франц Иосиф восклицает: «Вы себе не представляете, как я любил эту женщину.»

Из Гвардейской, в которой в былые времена стояли на страже верные драбанты австрийского государя, вы попадете в исторические апартаменты императора Франца Иосифа I и покои его супруги Елизаветы.

Император Франц Иосиф решил разместить свои апартаменты в Корпусе имперской канцелярии, где отныне находились не только служебные, но и приватные покои государя, в которых монарх проживал вплоть до своей кончины в 1916 году. Франц Иосиф два раза в неделю устраивал аудиенции. О дне и времени аудиенции у императора подданых извещали объявлением в «Винер Цайтунг» - официальном печатном органе империи. Предварительно записавшись на аудиенцию, подданый направлялся во дворец, где он, поднявшись по торжественно убранной Императорской лестнице, дожидался в Антикамере своей очереди. Стены Антикамеры украшены тремя монументальными полотнами кисти Иоганна Петера Краффта. Сюжетом для созданных в 1832 году полотен послужили события из жизни деда Франца Иосифа, императора Франца II, занимавшего престол Священной Римской империи вплоть до ее упразднения, а после образования Австрийской империи именовавшего себя Францем I.

В этом зале император, стоя у конторки, давал аудиенции. В списке, который лежал перед монархом, были перечислены в порядке очереди имена явившихся на аудиенцию, а рядом с каждым именем указывалась и причина желания предстать пред государем. Подданные приходили на аудиенцию, чтобы лично представиться императору, поблагодарить его за полученную награду, попросить милости для себя или своих близких или посвятить государя в приватный проект. За одно утро Франц Иосиф успевал принять до ста просителей. Личные аудиенции, которые, как правило, длились лишь несколько минут, император завершал едва заметным кивком головы. А теперь вы услышите голос императора Франца Иосифа в записи.