#pomespenyeach

В прошлое воскресенье в постсоветских странах отмечали День медицинского работника, вот запоздалое приношение. Надо сказать, что в русских стихах есть тенденция ощущать в медицине опасность, радоваться избавлению от нее (как в пушкинском стишке) или отрицать ее огульно, как в хрестоматийном некогда стихотворении Смелякова, кажется, едва ли не единственном запомнившемся широкому читателю (разве что еще “хорошая девочка Лида”). Вообще в медицинском контексте — что, пожалуй, неудивительно — поэты впадают в самое типичное для себя риторическое состояние: Цветков (хотя это стихотворение раннее, записанное еще с большими буквами и знаками препинания) рассказывает своеобразную любовную историю, страшно эгоцентрическую, с непременным фоновым присутствием смерти; Глазков задается неразрешимым вопросом; Сапгир строит абсурдистский сюжет; Слуцкий пишет подробный отчет — взять хоть какую-нибудь “Бесплатную снежную бабу”, структура абсолютно такая же; Апухтин создает драматический монолог, опять-таки, совершенно такой же, как в большом стихотворении “Сумасшедший” — тоже, конечно, отчасти медицинском; правда, вставки про васильки в этом тексте нет. Кирсанова вот разве что трудно запихнуть в его собственную рамку, не только тематически (стихотворение очень личное), но и формально — это редкий для 1937 года верлибр.

1654. Александр Пушкин. N. N. (“Я ускользнул от Эскулапа”) [1819]

1655. Алексей Цветков. Меня любила врач-нарколог [1978]

1656. Николай Глазков. Почему? [1967]

1657. Генрих Сапгир. Знаменитый хирург [1958–62]

1658. Ярослав Смеляков. Если я заболею [1940]

1659. Борис Слуцкий. Женская палата в хирургии [1975]

1660. Алексей Апухтин. Перед операцией [1886]

1661. Семен Кирсанов. Наш сын [1937]

1662. Александр Межиров. Монолог, обращенный к хирургу [1977]

1663. Давид Самойлов. Лечение Подмосковьем [1986]