Зарубежье

Я родился с ощущением, с потребностью утраты родины. Я любил Россию, но я хотел – «отвяжись, я тебя умоляю», как писал Набоков. Я считаю русский язык главной роскошью своей жизни, я купаюсь в нем и обожаю его. Так вот, мне казалось, что издали любовь будет чище и освобожденней от всякой накипи

Мне до очень солидного возраста не рассказали, что я по женской части еврейка. Когда я задумалась, почему в доме об этом никогда не говорилось? Мой сын, уже знающий историю нашей семьи, сказал: «Их было столько, за что посадить, что они решили, что никогда этого не упоминать»...

Я со школьных лет писал всякие юмористические стишки и до сих пор это делаю, мне нравится играть. Вообще затеять роман в стихах «Там на Неве дом», где, естественно, игра присутствует – может только молодой и совершенно наглый человек. Потому что, какой может быть роман в стихах после пушкинского?

Англия вошла в мое сознание неким архетипом еще в дошкольном возрасте. Когда мне было лет 6, на моем горизонте возникла англичанка, жена папиного близкого друга. И вот через нее, а точнее через предметы, которые она приносила в наш дом, в моем поле зрения появились визуальные объекты этой страны

Я преподаю русский язык и литературу так называемым студентам-херитажникам, тем у кого в семьях присутствует русский язык. Раньше это были студенты, рожденные в СССР, может быть посещавшие школы, где был русский язык. Теперь в основном это дети, рожденные уже в США, очень разного языкового уровня

Биологическая наука в СССР никак не могла преодолеть лысенковского разгрома. Мы это все очень хорошо знали: разгром биологии, сессия ВАСХНИЛ 1948 года. Когда мы поступали в университет, то генетику только-только в школу вернули, учителя ее не знали, учебников не было

Во «Freedom Letters» мы даем возможность публиковаться тем авторам, которые запрещены в России. Они очень талантливые, их тексты, конечно, нужно доносить до публики. Еще мы ясно и очевидно через наши книги выражаем нашу политическую позицию. Она, естественно, антивоенная.

В США все иное, например, фундаментальные отношения к любви. В Москве я ощущал эротическую насыщенность университетской атмосферы, студенческих аудиторий, но этот подтекст, эти взгляды, жесты, совершенно отсутствуют в Америке. Это скорее спортивная страна: здоровье и самодостаточность здесь важнее

Я пыталась понять, почему групповая терапия совершенно не работает с эмигрантами из СССР. Советский менталитет абсолютно другой: не выносить сора из избы и т.д. С какой стати советский человек будет рассказывать какие-то интимные вещи про депрессию чужим людям, особенно бывшим соотечественникам?

Яков I был выдающимся поэтом. Яковианское время – это тяготение к очень сложному синтаксису, довольно изощренному поэтическому языку, который иногда заносит автора, то есть приходится периодически выпрямлять цветистости, потому что они порой вызывают улыбку там, где не должны