И. Воробьева― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня со своим особым мнением политик Вячеслав Мальцев. Добрый день.
В. Мальцев― Здравствуйте.
И. Воробьева― Два года назад ровно в этот день в центре города был убит политик Борис Немцов. Вчера вы тоже были на шествии в память о Немцове. А за эти два года вам не показалось, что эти марши стали какой-то прогулкой под надсмотром полиции, ОМОНа и собак.
В. Мальцев― Безусловно, сейчас несколько по-другому они проходят. Но вот что радовало, если вы обратили внимание, вы же тоже там были. Что немножко контингент изменился. И если раньше основная масса тех, кто туда выходил это так называемый офисной планктон. То сейчас там было большое количество пролетариев. То есть тех людей, про которых говорили, что им нечего терять, кроме своих цепей, приобретут же они весь мир. И вот если мы посмотрим, что произошло вчера, да, там были рамки, какие-то полицейские, которые ставили всех в эти рамки, грубо говоря, в стойло. Даже мы не смогли первоначально собрать свою колонну, потому что разделились на три части. А так как они загоняли и трамбовали людей, то сбоку подойти было нельзя. Мы видели с одной стороны дома, с другой – забор. И между этим все строилось. Но нашли все-таки во время движения, мы там перестроились, собрались. Но все равно я что хочу сказать, — что людей было много, 5 тысяч сказали все СМИ.
И. Воробьева― Это УВД сказало.
В. Мальцев― На самом деле я своим взглядом посмотрел с этого спуска, было не менее 18 тысяч, я сосчитал практически по головам пока мы стояли. То есть причем мы бились об заклад, я сказал, что будет больше 10 тысяч, мне почему-то никто не поверил. Было больше 10 тысяч. Было 18 тысяч. Люди были с другим несколько настроем. Даже с другим настроением, чем на Болотной.
И. Воробьева― Но вот про настроение сейчас поговорим. А вы упомянули, что было больше, как вы сказали? Пролетариев.
В. Мальцев― Да.
И. Воробьева― А почему вы считаете, они вдруг вышли?
В. Мальцев― Как почему. Потому что все, край. Для них наступил край. То есть если раньше только люди умом могли охватить те, у кого есть мозги, они могли охватить, что будет дальше. Или у кого есть опыт. То есть люди в возрасте. Что дальше будет совсем плохо. То сейчас пришли те люди, которым уже плохо. То есть тогда выходили те, которые предполагали, что будет плохо, а сейчас вышли те, кому уже плохо и никакой надежды. И обратите внимание, один из основных лозунгов, который пытались всячески закричать менты, то есть когда кто-то провозглашал, то сразу включался мегафон, требовали соблюдать порядок и так далее. Лозунг был «Да здравствует революция!».
И. Воробьева― Я, честно говоря, даже не слышала.
В. Мальцев― Да. Поэтому когда мы говорим о том, что все было как всегда, вот вышли, прогулялись. На самом деле это не так. Все было как всегда для тех, для кого это всегда. Но там были и новые люди, очень много новых людей, которые пришли туда так сказать разогнаться.
И. Воробьева― А вот эти новые люди, которые раньше не выходили, а что им Немцов-то? Это же марш памяти Немцова, неужели Немцов у них ассоциируется с какими-то изменениями. Позитивными.
В. Мальцев― Почему нет. Я лично знал Бориса Ефимовича и могу сказать, что он достаточно радикальных взглядов был. Если кто-то пытается сейчас говорить, что он такой был мягкий, пушистый, на самом деле это не совсем так. И предпоследняя наша беседа была, мы говорили с ним именно о том, о чем мы с вами говорим. О том, что изменения в России не могут произойти эволюционным путем. Что изменения в России не будут, как вчера вот Явлинский говорил по поводу безальтернативности выборов, то есть кроме выборов у нас нет пути. Нет, у нас есть масса путей кроме выборов.
И. Воробьева― Но если вы с Немцовым говорили об этом два года назад, условно, вот прошло два года. Людей продолжают сажать в тюрьмы, все продолжается. Ничего не меняется. Есть только выборы. Но если вы два года назад об этом говорили, почему же ничего не происходит.
