(А рожь сей; приходится это повторять себе при совершении любого действия, от таблетки до лекции.) Мрачный и страшный “Вальс” Горалик; примитивистский “Кеннет Голдсмит”; изысканный переход четырехстопного амфибрахия из “Песни о Вещем Олеге” в трехстопный в стихотворении Самойлова. “Пригласил ее в гости” Холина напоминает мне стилистику Анатолия Гаврилова, но даже не знаю, у кого безнадежнее. Знаменитый (и текстологически зыбкий) “Ворон” Глазкова описывает так многих из нас — мы обращаемся к мирозданию с разными вопросами и воображаем, что оно отвечает, а меж тем оно как тот ворон. С Горбаневской мне посчастливилось быть шапочно знакомым; на меня произвел сильное впечатление эпизод, случившийся, когда мы (случайно так вышло) прилетели в Шереметьево из Парижа одним рейсом. Пока все ждали багажа, Горбаневская курила. В Шереметьеве! Возле лент багажа! Времена были еще не совсем безумно-антитабачные, но уж конечно никаких мест для курения вокруг в помине не было. Мне кажется, это многое говорит о человеке. (А стихотворение хорошее.) Уже прочитав стишок Куляхтина, обнаружил его небольшую подборку с другим стишком, который на меня в момент публикации (в начале века) произвел сильное впечатление, хотя я не помнил, чей он (и кто меня на него навел, про это у меня тоже лишь догадки и напрямки, хотя довольно уверенные). Прочитаю потом. “Пророки” Пушкина и Лермонтова, конечно, как мало что демонстрируют идеологическую (и даже, скорее, эмоциональную) разницу авторов.

1392. Линор Горалик. Вальс [2022]