В лекции речь идет о гоголевских повестях и о тех странностях, которые делают их узнаваемо гоголевскими. Странность — ключевое слово этой беседы: оно и о мире автора, и о манере лектора. Да и день выдался подходящий, ведь лекция состоялась 1 апреля, день дурака и смеха и день рождения Гоголя. Лекцию читает преподаватель литературы 57 школы (сейчас — заведующий кафедрой словесности в «Новой школе»), Сергей Владимирович Волков.

В последнее десятилетие вышло несколько больших книг по Льву Толстому. Сегодня высказанные Толстым идеи выглядят поразительно актуально. Новая краткая биография великого писателя прослеживает основные линии его судьбы и творчества. Андрей Зорин в свой книге использует «интегративный» подход, не разделяя Толстого-художника Толстому-мыслителя, пытаясь отобразить цельность его жизненного пути.

IV в. обычно называется «золотым веком святоотеческой письменности». Об этом мы не забываем, но наш курс посвящен той литературе, которая чаще остается вне поля зрения исследователей. Это творчество последних софистов, а также христианская поэзия.Традиции неоплатонической философии продолжает Ямвлих, славившийся не только своими философскими сочинениями, но и теургическими практиками. Среди софистов языческой традиции наиболее известны имена Либания, Гимерия, Евнапия.Либаний считается учителем свт. Иоанна Златоуста, хотя не все исследователи считают эти сведения достоверными: слишком отличаются по стилю эти два автора. Зато в стиле свт. Григория Богослова вполне можно усмотреть влияние софиста Гимерия, преподававшего в Афинах как раз тогда, когда там учились Василий Великий и Григорий Богослов. Евнапий, автор конца IV — начала V в., оставил сочинение «Жизни софистов», в котором, подобно Филострату, запечатлел яркие и запоминающиеся портреты представителей языческой оппозиции.Неугасающий интерес возбуждает фигура императора Юлиана, который был также и писателем, — до нас дошло несколько его сочинений. Юлиан предстает в контрастном свете: язычники (Либаний), изображают его героем, христиане (свт. Григорий Богослов) — чудовищем. Наиболее взвешенная оценка содержится у писавшего по-латыни историка Аммиана Марцеллина.Христианская гекзаметрическая поэзия — особое и тоже знаменательное явление. Известно, что классическими размерами писали два Аполлинария, отец и сын, однако их сочинения не сохранились, поскольку младший Аполлинарий был осужден за ересь. Недостаточно изучено и объемное поэтическое наследие свт. Григория Богослово. Особый интерес представляют найденные в середине XX в. близ египетского города Дишна христианские поэмы, написанные на папирусах. Эти папирусы попали впоследствии в швейцарское Бодмеровское собрание. Поэмы написаны в IV в. и, по-видимому, принадлежали библиотеке общежительного монастыря. В них причудливо сочетается суровый христианский ригоризм, мистицизм и привычная классическая форма.

П. Я. Чаадаев — русский философ, старший друг А. С. Пушкина, человек, сыгравший едва ли не решающую роль в его духовном становлении. Их общение продолжалось вплоть до смерти поэта и касалось важнейших проблем понимания смысла человеческой жизни и хода истории. Вместе с лектором мы попытаемся понять, почему в 1818 г. поэт и философ чувствовали себя обманутыми и почему в 1836 г. они затеяли спор о русской истории, и в чем была суть этого спора. Рассказывает доктор философских наук, профессор ПСТГУ Константин Михайлович Антонов.

Доклад диак. Евгения Лютько «Становление церковной корпоративности на Востоке и Западе»

Аннотация: духовенство ряда современных христианских конфессий воспринимается в современном секулярном обществе в качестве «корпораций» — то есть, в качестве монолитных групп, которые объединяя многих, функционируют как единство. Корпоративность, понятая таким образом, не является изначальным свойством, присущим христианскому духовенству. Сам современный феномен «корпорации» (церковной, государственно-бюрократической, академической, торговой и т. д.), в соответствии с современными политико-теологическими исследованиями, генеалогически восходит к Григорианской реформе, произошедшей в западно-христианском мире в XI–XII веках. Именно тогда появилась первая в современном мире (и в современном смысле) корпорация — корпорация католического духовенства. В случае с российским духовенством, аналогичный процесс наблюдается гораздо позже — в XVIII–XIX веках. Доклад посвящен обоснованию асинхронной сравнительно-исторической перспективы, прослеживающей изоморфизм процессов в Католицизме начала второго тысячелетия и Русской Церкви Синодального периода.

Доклад был прочитан на семинаре Центра истории богословия и богословского образования 11 октября 2019 года.

III  в. н. э., начиная примерно со второй трети — время глобального кризиса, охватившего всю империю. Привычный уклад жизни рушится, рвутя связи между частями империи. В литературе этот период дает совсем немного имен, но среди них есть великие, — достаточно назвать Плотина среди язычников и Оригена среди христиан. Пышное цветение «Второй софистики» пресекается, однако литература углубляется в более серьезные вопросы. Одно из главных устремлений этой эпохи тотального разрушения — бегство. Неслучайно именно в этот период св. Антоний уходит в пустыню, полагая начало будущему монашеству. Эта идея «бегства» от мира, от современности проявляется и в литературе. Она может выражаться и в обращении к темам природы (можно вспомнить поэмы «О рыбной ловле» и «О псовой охоте», подписанные одним именем — Оппиана, но принадлежащие разным поэтам, хотя именно эти сочинения были созданы еще до наступления кризиса). Заметное явление III в. — возрождение героического эпоса. Квинт Смирнский и Трифиодор пишут поэтические продолжения «Илиады». На латинской почве сохраняется традиция парадоксографических сочинений в духе Плиния Старшего (Цензорин, Гай Юлий Солин). Греческому дидактическому эпосу Оппианов соответствуют буколические стихотворения поэта Немезиана.

Пушкинский «Пророк» написан на языке, который хочется назвать русско-библейским, — так органично воспроизведена в стихотворении сама стилистическая атмосфера библейского текста. Было ли это очередным гениальным озарением поэта, или он опирался на находки других? Что вообще значила русская Библия для русской культуры? Ответы на эти вопросы дает доктор богословия, профессор ПСТГУ прот. Павел Хондзинский.

Доклад диак. Павла Каледы «Свт. Феофан Затворник и антропология Киевской духовной школы»

Аннотация: Возникновение первой богословско-философской школы христианской антропологии в русском богословии восходит к Киевской духовной академии, ее ректору свт. Иннокению (Борисову) и профессору Петру Семеновичу Авсеневу. Выходцем отсюда был и свт. Феофан (Говоров), который в себе соединил хорошее знакомство с идеями современной философии и психологии с глубоким знанием наследия святых отцов: уже для младших его современников труды Вышенского Затворника имели практически святоотеческий авторитет. В связи с этим возникает вопрос: в какой мере антропологические взгляды Вышенского Затворника определяются идеями Авсенева и свт. Иннокентия? Проведенный впервые сопоставительный анализ антропологических идей перечисленных авторов показывает следующее. Свт. Иннокентий предпринял попытку построения учения о человеке на основании Священного Писания и святоотеческих творений, а также умственных построений с использованием концепций светской философии и психологии. На этом пути возникли некоторые трудности — в том числе, идея «двойного» сознания человека и философский дуализм духовного-телесного. Авсеневу удалось переосмыслить и скорректировать антропологию святителя, преодолев эти проблемы. В частности, рассмотрение духа как некого органа, приемлющего голос Божий и превышающего наше «я», позволило ему преодолеть проблему двойного сознания. Наконец, свт. Феофан успешно соединяет концепцию Петра Семеновича со святоотеческим учением о сердце и выражает ее на языке традиции. Таким образом, Вышенский Затворник оказывается вполне последовательным наследником киевской школы христианской антропологии. И если Авсеневу удалось решить проблемы догматического характера, вставшие перед родоначальником этой школы, то свт. Феофан сумел преодолеть разрыв со святоотеческой традицией.

Доклад был прочитан на семинаре Центра истории богословия и богословского образования 18 октября 2019 года.

«Вторая софистика» не только греческое явление, она оказала определенное влияние и на латинскую литературу. Значительных имен литература этого времени дает гораздо меньше, чем в I в., но надо отдавать себе отчет, что не все сочинения сохранились. Так, только по именам известны члены поэтического кружка, именовавшие себя Poetae Novelli. Лишь фрагментарно сохранилось наследие оратора Фронтона, который был одним из учителей императора Марка Аврелия. Сам Марк Аврелий — интереснейшая фигура. Как философ он принадлежит скорее греческой традиции, и его сохранившееся сочинение, своего рода практический курс философии, адресованный самому себе, написан по-гречески. На латинской почве также создаются произвдения в жанре «ученой смеси», — к ним относится сочинение Авла Геллия, названное им «Аттические ночи». Наиболее ярким латиноязычным автором этой эпохи был Апулей, писавший популярные философские произведения, выступавший с речами и риторическими декламациями, но наиболее известный благодаря своему роману «Метаморфозы», или «Золотой осел». Сюжет этого произведения, по-видимому, восходит к греческому прототипу с тем же названием — «Метаморфозы» (сохранилась его греческая эпитома «Лукий или Осел»). Однако роман Апулея отличается философским переосмыслением авантюрного сюжета; ему давались даже аллегорические толкования. В заключении делается вывод о том, что система жанров как в греческой, так и в латинской литературе претерпевает существенные изменения: старые формы наполняются новым содержанием, жанры смешиваются, нередко одно произведение несет в себе признаки нескольких жанров.

Доклад Г. В. Бежанидзе Парадигма церковно-государственных отношений у архиепископа Феофана Прокоповича: от Средневековья к Новому времени

Аннотация: Архиепископ Феофан Прокопович по праву считается главным идеологом петровской эпохи и выразителем доктрины синодальной реформы церковного управления. Парадигма церковно-государственных отношений, которую выстраивает Новгородский архиепископ, неоднократно привлекала внимание историков и богословов. Исследователи преимущественно фокусировали свое внимание на отдельных заимствованиях архиепископа Феофана у теоретиков естественного права, которые сподвижник Петра, так или иначе, использовал в своей аргументации. Такой подход, однако, оказался непродуктивным, ибо так и не удалось доказать, что Прокопович является последователем кого-либо из творцов теории общественного договора (подобно тому, как не удалось доказать, что Прокопович — протестант). Между тем, именно эта теория стала катализатором процесса разрушения средневековой модели церковно-государственных отношений. В докладе будет предложен иной методологический подход, в рамках которого будет сформулированы существенные черты средневековой и нововременной модели и выявлено место доктрины архиепископа Феофана в европейской мысли эпохи раннего просвещения

Доклад был прочитан на семинаре Центра истории богословия и богословского образования 1 ноября 2019 года.