История российской нефти

Практически все экспортные газопроводы, построенные во времена  СССР («Уренгой - Помары - Ужгород», «Союз», «Прогресс», «Братство», «Сияние Севера» и ряд других), прошли по территории Украины. При этом экспортные магистрали не были изолированы от местных газораспределительных сетей и физически транзитный газ не отделялся от «внутреннего». Поэтому после распада Советского Союза Украине и России пришлось решать целый комплекс проблем, включая раздел газотранспортной сети, согласование условий транзита газа в Европу и создание системы контроля за отбором газа украинскими потребителями.

Переговоры по этим вопросам заняли 8 месяцев, и в августе 1992 года было подписано первое межправительственное соглашение России и Украины о поставках природного газа и транзите газа через территорию Украины. По этому договору Россия обязалась поставлять для нужд Украины 70 млрд кубометров газа в год, а Украина обязалась транспортировать в Европу и Молдову 100 млрд кубометров газа в год. 

Увы, ровно через год после подписания этого документа из-за хронических неплатежей «Газпром» ограничил поставки газа в Украину. Впрочем, вскоре конфликт был улажен, и через полгода, в феврале 1994 года, было подписано новое межправительственное соглашение, уже стратегического характера – сроком на 10 лет. Соглашение определяло объем поставок в Украину (50-70 млрд кубометров в год), европейский транзит через Украину (80-90 млрд кубометров в год) и транзит среднеазиатского газа в Украину по территории России (25-35 млрд кубометров в год). Коммерческие аспекты предполагалось согласовывать в рамках ежегодных ценовых соглашений. Особо оговаривался запрет реэкспорта.

После этого наступил период относительной стабильности, «взорванной» уже во второй половине «нулевых» годов. 1 января 2006 года из-за неподписания ценового контракта «Газпром» уменьшил подачу газа в Украину на объем внутриукраинского потребления. Этот инцидент тут же назвали «газовой войной», а газ – «энергетическим оружием». Для урегулирования проблемы потребовалось три дня.

1 января 2009 года ситуация в точности повторилась, но для ее решения потребовалось значительно больше времени – почти три недели. Соответственно, с учетом того, что Украина не сократила объем внутреннего потребления, Центральная Европа столкнулась с острым дефицитом газа и начала не на шутку замерзать, что стало для многих ее жителей настоящим шоком.

Для обхода проблемной Украины «Газпром» в 2012 году начал строительство экспортного газопровода «Южный поток» (South Stream) через Черное море в Болгарию и далее на высокомаржинальные рынки Греции,  Италии и Австрии. Впрочем, Евросоюз заблокировал этот проект.

После «крымской весны» и «донбасского лета» 2014 года вопросы газоснабжения Украины и экспортного транзита газа через ее территорию стали глубоко политизированными. Тем не менее, как ни странно, никаких чрезвычайных происшествий на «газовом фронте» с тех пор не было – видимо, все участники процесса сделали правильные выводы из уроков суровой зимы 2009 года. Как результат, в конце 2019 года «Газпром» и «Нафтогаз Украины» урегулировали вопросы взаимных обязательств и подписали транзитное соглашение на очередное десятилетие.

С Белоруссией газовый диалог развивался по другому сценарию, хотя и тут не обошлось без конфликтов. Наиболее острая ситуация возникла 31 декабря 2006 года, когда контракт на поставку и транзит газа на 2007 год был подписан… за 2 минуты до наступления нового года. В следующем году проблема была решена радикально – «Газпром» купил половину акций государственного газотранспортного оператора «Белтрансгаз», кстати, одного из самых прибыльных предприятий Белоруссии. В 2011 году все обширное хозяйство «Белтрансгаза» (8 региональных управлений, Мозырское подземное газохранилище, сеть автозаправочных газовых станций, Инженерно-технический центр, Молодечненское управление буровых работ и санаторий «Алеся») перешло в полную собственность «Газпрома», а предприятие сменило название на «Газпром трансгаз Беларусь».     

Начало «нулевых» годов «Газпром» отметил ударными стройками. В 2001 году в присутствии президента Путина было запущено в эксплуатацию уникальное Заполярное газоконденсатное месторождение, расположенное в 200 км  от Нового Уренгоя. Разбуривание и обустройство этого супергиганта с запасами 3,5 трлн кубометров газа и 80 млн тонн газоконденсата велись 35 лет! Но зато и результат вышел на славу – уже в 2004 году на месторождении из сеноманских залежей добывалось 100 млрд кубометров газа в год, а в 2013 году с освоением более глубоких валанжинских (или неокомских) горизонтов Заполярка вышла на полную проектную мощность - 130 млрд кубометров газа в год! Теперь это крупнейший в России газовый промысел.

В начале 1992 года, уже в новой суверенной России, «Газпром» столкнулся с серьезнейшей угрозой: реформаторское правительство Бурбулиса – Гайдара вознамерилось реорганизовать газовую отрасль по подобию нефтяной - то есть, по принципу вертикальной интеграции. Это предполагало, помимо создания независимых газодобывающих и газоперерабатывающих предприятий, изъятие у «Газпрома» магистральной газовой трубы.

С точки зрения газовых начальников, это было «покушением на основы», почти кощунством. «Газпром» на полную катушку включил немалый административный ресурс, и олицетворявший вышеупомянутое кощунство министр топлива и энергетики России Владимир Лопухин был снят с работы (причем, через голову его непосредственного начальника – первого вице-премьера Егора Гайдара), а вице-премьером по ТЭКу был назначен глава «Газпрома» Виктор Черномырдин, оставивший на газовом хозяйстве своего заместителя Рема Вяхирева.

8 августа 1989 года Совет Министров СССР принял постановление «Об образовании государственного газового концерна «Газпром». Текст документа получился довольно компактным, и, в отличие от многих других решений тогдашнего союзного правительства, каждое слово в нем в буквальном смысле золотое. 

Главный смысл постановления - создание организационной-правовой конструкции, уникальной для советской экономики: «Газпром», де-факто сохраняя все функции отраслевого министерства, получил весьма широкие для того времени права и возможности госпредприятия - самостоятельный баланс, хозрасчет, самоуправление и  самофинансирование. Отдельным пунктом концерну предоставлялось право создать кэптивный коммерческий банк, чем «Газпром» и воспользовался год спустя, учредив действующий и поныне «Газпромбанк».

В феврале 1985 года в руководстве советского ТЭК произошла серьезная ротация с еще более серьезными последствиями. Первопричина резких кадровых изменений непонятна до сих пор. Министр нефтяной промышленности Герой Социалистического Труда Николай Мальцев, возглавлявший отрасль в течение почти 8 лет, был неожиданно снят с работы и досрочно, в 56-летнем возрасте, отправлен на пенсию (формально – за невыполнение годового плана по добыче нефти, реально – бог знает, за что). Вместо Мальцева нефтяную индустрию возглавил Василий Динков, министр газовой промышленности (еще одна неожиданность), которого, в свою очередь, сменил его заместитель Виктор Черномырдин.

К середине 90-х годов, когда основные нефтяные холдинги в России в целом уже сформировались, в нефтехимии царили разброд и шатание. Сравнительно небольшие предприятия, получившие свободу действий, но при этом выключенные из технологических цепочек, испытывали серьезные проблемы и с поставками сырья, и со сбытом готовой продукции. При этом в отрасли продолжался активный передел собственности, сопровождавшийся рейдерскими захватами и другими криминальными эксцессами. 

В ноябре-декабре 1995 года российское правительство провело 12 залоговых аукционов, получив кредиты нескольких коммерческих банков в обмен на крупные пакеты акций госпредприятий. Идею аукционов с целью пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин, возглавлявший тогда «ОНЭКСИМ-банк». Инициативу поддержали вице-премьеры Анатолий Чубайс и Олег Сосковец, курировал проведение аукционов глава Госкомимущества Альфред Кох. Юридическая процедура была прописана в указах президента России.

В результате контрольные или блокирующие пакеты акций крупнейших металлургических и транспортных предприятий России перешли в частные руки. Очень заметным получился и «передел собственности» в нефтянке – в частности, контроль над «Сибнефтью» (в настоящее время – «Газпром нефть») получили структуры Бориса Березовского, ЮКОС присоединился к консорциуму банка «Менатеп» (основной владелец – Михаил Ходорковский), а «Сиданко» (впоследствии вошла в состав ТНК, а затем - «Роснефти») стала частью холдинга «Альфа-Групп». Величина переданных пакетов составила от 45 до 51%, стоимость сделок – от 100 до 159 млн долларов.

При всей централизации государственного управления в СССР, единого ведомства, отвечавшего за нефтянку в целом, в стране не существовало: добычей занимался Миннефтепром, переработкой – Миннефтехимпром, сбытом - Госснаб. 

Вопреки этой сложившейся «горизонтальной» схеме первый заместитель министра нефтяной промышленности СССР Вагит Алекперов, детально изучивший опыт западных нефтяных компаний (в том числе британской ВР и итальянской ENI-Agip), предложил объединить предприятия нефтяной отрасли вертикально, по технологической цепочке – «от скважины до бензоколонки».

Еще одним аспектом стратегии, разработанной Алекперовым, был курс на создание крупных корпораций, концентрирующих значительные финансовые, материальные и человеческие ресурсы, необходимые для успешного конкурентоспособного развития.

Люди среднего и старшего поколения хорошо помнят принятую «при позднем Брежневе» и широко разрекламированную Продовольственную программу. Особенно запомнилось то, что чем больше говорили об этой программе, тем меньше становилось продуктов в магазинах.. Но мало кто знает, что, наряду с продовольственной, в СССР существовала и Энергетическая программа, реализовавшаяся в те же годы и, увы, с тем же успехом.

Разработка программы началась в 1976 году, а через 7 лет она была принята. Тогдашний руководитель страны Юрий Андропов назвал программу «крупнейшим документом перспективного значения, своего рода ГОЭЛРО в современных условиях».

В начале 80-х годов в советской нефтянке начали нарастать кризисные явления. Годовые планы по добыче не выполнялись. Более того, по итогам 1984 года впервые за все послевоенные годы добыча нефти в стране сократилась – на 3,5 млн тонн. Да, на фоне общего объема добычи в 613 млн тонн это мизер, но тенденция была вполне тревожной.