Земляне потеряли интерес к космосу. Как казалось – навсегда. Ну что там в самом деле может быть интересного, среди мертвых спутников и ржавых ферм орбитальных станций вроде гигантского Стапеля? Пусть в древнем железе копаются хакеры нового типа, последние энтузиасты дистанционной космонавтики. 

«Все, кто занимался в это время космосом, были помесью антиквара и промышленного археолога. Кроме того, что они все были безнадежными романтиками. 

И кто был на Земле круче нас? Да никто, и не рассказывайте мне ничего другого. Круче нас были только настоящие космонавты, а мы были почти они, ведь никаких других-то и не осталось вовсе...»

Земляне потеряли интерес к космосу. Как казалось – навсегда. Ну что там в самом деле может быть интересного, среди мертвых спутников и ржавых ферм орбитальных станций вроде гигантского Стапеля? Пусть в древнем железе копаются хакеры нового типа, последние энтузиасты дистанционной космонавтики.

«Все, кто занимался в это время космосом, были помесью антиквара и промышленного археолога. Кроме того, что они все были безнадежными романтиками. 

И кто был на Земле круче нас? Да никто, и не рассказывайте мне ничего другого. Круче нас были только настоящие космонавты, а мы были почти они, ведь никаких других-то и не осталось вовсе...»

Когда тебе стукнет семьдесят, Министерство социальной рациональности пришлет желтую таблетку. И все. Больше никаких проблем с пенсионным обеспечением, сложностей с наполнением соответствующих фондов. Служба Контроля сроков жизни всегда готова помочь в десоциализации.

Но есть и другой путь – если, конечно, не боишься идти по трупам. Каждый участник шоу «Зажились!» может выиграть заветное местечко в доме престарелых «Старая школа». При некотором везении и упорстве, конечно. И – желании убивать.

Впрочем, старая школа еще свое покажет. Не только соперникам, но и устроителям шоу.

Лаки невольно прикрыл ушные раковины, ещё и ладошками зажал, сдвигая слух из акустического в радиодиапазон. И услышал неожиданно – камень разговаривает! Смысл слов он не разобрал, но это была человеческая речь, несомненно. Вовсе не камень приближался к опушке леса. Камень летел бы всё быстрее и быстрее, а эта штуковина уменьшала скорость. И не горела она – огонь вырывался из сопел тормозных двигателей. Просто Лаки не ожидал увидеть такое, потому не узнал. Зато теперь сомнений не оставалось – они вернулись!

Знают ли на всемогущем телевидении значение слов «невозможно» и «запрещено»? Такое ощущение, что нет.  Нателла – единственная во Вселенной планета, где обнаружена жизнь не только в форме сложных белковых цепочек или даже бактерий. Здесь существует разумная человекоподобная раса, что успела дорасти даже до некоего подобия феодальных отношений. Само собой, Управление Периферийной Разведки немедленно объявляет карантин и закрывает доступ на планету всех, кроме хорошо подготовленных специалистов.

Что делает всегалактический телевизионный концерн? С помощью хитрых юридических уловок продавливает свой интерес: провести на изолированной средневековой планете выживательное реалти-шоу «Кто первым ограбит трон местного короля». Со специально отобранными, но вопиюще непрофессиональными кандидатами. Каково?

Знают ли на всемогущем телевидении значение слов «невозможно» и «запрещено»? Такое ощущение, что нет.  Нателла – единственная во Вселенной планета, где обнаружена жизнь не только в форме сложных белковых цепочек или даже бактерий. Здесь существует разумная человекоподобная раса, что успела дорасти даже до некоего подобия феодальных отношений. Само собой, Управление Периферийной Разведки немедленно объявляет карантин и закрывает доступ на планету всех, кроме хорошо подготовленных специалистов.

Что делает всегалактический телевизионный концерн? С помощью хитрых юридических уловок продавливает свой интерес: провести на изолированной средневековой планете выживательное реалти-шоу «Кто первым ограбит трон местного короля». Со специально отобранными, но вопиюще непрофессиональными кандидатами. Каково?

В гедонистическом мире будущего разумные человекоподобные роботы давно взяли на себя всю тяжелую и рутинную работу. Цивилизация достигла того, о чем мечтала – люди смогли посвятить больше времени науке и творчеству. Но в один прекрасный день механические помощники обнаружили… что остались одни. Все старшие внезапно исчезли, оставив после себя лишь пустые дома, и роботам пришлось строить собственную цивилизацию на обломках прежнего мира.  Но что все-таки случилось и куда пропали люди – до сих пор не знает никто. Или все же знает? Может, разгадку подскажет дневник простого обывателя, ставшего свидетелем невероятных событий в день, когда человечество перестало существовать?

Рассказ написан во вселенной игрового проекта «The Uncertain».

Однажды Марк Твен заразился цинизмом от Даниила Хармса – и появился вот такой рассказ. Нет, разумеется, все было не так, но издевательство над американским правосудием на пару с абсурдом самой истории зашкаливают за все мыслимые рамки. Семейные узы на Диком Западе слишком крепки, а богобоязненность и вовсе вошла в поговорки, чтобы читатель мог хотя бы на секунду поверить в реальность происходящего.

Всё это байки, сэр, обычные салунные байки, которые принято рассказывать за стойкой аккурат между попойками, покером и перестрелкой.

Все мальчишки мира бредят морскими сражениями, когда разукрашенные флагами блистательно красивые корабли выстраиваются в линию и разряжают в противника все пушки наветренного борта. Или подветренного, не суть важно. 

Но потом мальчики вырастают, становятся обычными булочниками, шорниками, сапожниками... и забывают о своих детских фантазиях. Но не все. Кому-то ведь доведется стать властителем. Пусть даже не огромной Империи, а хотя бы небольшого города. И он спросит у своих советников: 

– Почему у нас отсутствует военно-морской флот? Что значит «сухопутный город, поблизости нет моря и даже реки?» Вырыть!

После давнего Катаклизма у простых жителей Пустоши не так много развлечений. Дешевое пойло, редкие потасовки и, конечно, Большие гонки! Рейсерская трасса есть почти в каждом крупном поселении, но Арзамасский спидвей затмил всех, даже Москву и Киев. На ежегодные заезды собираются тысячи людей, и сам преподобный Гест, блюститель московского отделения Ордена Чистоты, обещал приехать на финальную гонку. То-то охрана на въезде так лютует! Знать бы, что они ищут?