В пятой беседе биофизик Симон Шноль возвращается к теме разгрома биофака МГУ в начале 1950-х годов. Он рассказывает об оставшихся после господства лысенковщины на факультете «старых» преподавателях и попытках нового ректора Ивана Петровского исправить ситуацию. Шноль описывает, как свободная биология просачивалась на семинары мехмата и вспоминает атмосферу самого мехмата — одного из самых своеобразных факультетов Московского университета. Особенно подробно Шноль размышляет о разных подходах к обучению и особенностях поведения вундеркиндов, вспоминая в первую очередь математика Израиля Гельфанда и его семинар. В беседе продолжается рассказ о биофизике Борисе Вепринцеве — его научных открытиях и работе в лабораториях. Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

Четвертая беседа с биофизиком Симоном Шнолем посвящена ученому Борису Вепринцеву. Рассказ начинается с истории отца — Николая Вепринцева — старого большевика по кличке Петербуржец, ссорившегося с Кобой и спасенного от расстрела телеграммой Ленина. Шноль рассказывает, как юный Борис заинтересовался биологией и поступил в МГУ — а затем был арестован и попал в заключение. Лагерный опыт непоправимо деформировал личность ученого, однако после освобождения Вепринцев вернулся в науку и всю жизнь совмещал биофизику с орнитологией, работая в лаборатории и создавая уникальный архив записей голосов птиц.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

Фазли Атауллаханов рассказывает о детстве в многодетной таджикской семье, сельской школе и первом интересе к физике. Поступление на физфак Московского университета и обучение в аспирантуре предстают в воспоминаниях чередой неожиданных событий, как счастливых, так и болезненных. Атауллаханов рассказывает как сталкивался с проявлениями ксенофобии в университете и в повседневной жизни, как сложно было С. Э. Шнолю и другим коллегам с «неудобным» молодым исследователем. Вторую часть беседы занимают воспоминания о непростом пути в отечественной науке, о странствиях по институтам и исследовательским лабораториям в поисках места, где знания и навыки могли бы быть реализованы во всей полноте.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

В последней, четвертой, беседе Ирина Поздеева рассказывает об опыте исследования культуры старообрядцев Верхокамья, о духовных стихах и сложностях полевой археографии. Она вспоминает как изучала деятельность Московского печатного двора и сделала важное открытие для истории образования в Древней Руси. Вторая часть беседы посвящена средневековой печатной книге и ее огромной роли в жизни русского человека Средневековья.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

Во второй беседе музыкальный педагог Анна Артоболевская дает ценные штрихи к портрету легендарной пианистки Марии Юдиной, у которой она училась в Ленинградской консерватории. Поначалу поосторожничав и отказавшись говорить под запись о «запретном» — религиозности Юдиной и нежелании менять свои взгляды, несмотря на давление общественных активистов —  Артоболевская поддалась на уговоры Виктора Дувакина и Марии Радзишевской и рассказала об этой стороне жизни Юдиной. Кроме воспоминаний о Юдиной, значительная часть беседы посвящена популярным до войны чтецам, в частности Владимиру Яхонтову — его характеру и его гибели.Комментарии и сверка текста выполнены Александром Сергеевичем Моргоевым.

В третьей беседе Ирина Поздеева рассказывает о том, как после непростой защиты диссертации по античной истории погрузилась в мир старообрядческой книжности, о первом опыте археографических экспедиций и сложностях поиска книг в отдаленных деревнях, об открытии старообрядческого мира Верхокамья и знакомстве с его обитателями, а так же о том, как важна была в этой работе помощь ректора МГУ И. Г. Петровского и как мешала бдительность чиновников-пропагандистов. Значительная часть беседы посвящена рассказу о возникновении старообрядчества, который логически связан с последующим расселением староверов по территории Российской империи и с разнообразием их традиций.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

Первая беседа с пианисткой и музыкальным педагогом Анной Артоболевской посвящена ее детству и юности, прошедших в Киеве и Ленинграде. Пианистка рассказывает, как в начале 1920-х годов оказалась в «группе умных девочек», организованной математиком Николаем Делоне для своей дочери, где преподавали «великие люди». Кроме того, в Артоболевская рассказывает о своем муже — биологе и профессиональном мастере художественного чтения Георгии Артоболевском, а в конце беседы приводит курьезную историю о том, как она, будучи едва ли не последней наследницей казны, принадлежавшей гетману Мазепе и хранившейся в английском банке, не стала предъявлять на нее права.Комментарии и сверка текста выполнены Александром Сергеевичем Моргоевым.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

В третьей беседе Борис Васильевич Романовский говорит о периоде с 60-х годов ХХ века по 2010-е годы. Он рассказывает об «эффекте бабочки» в отечественной химии, о научных связях с разными странами мира, о сложном периоде «лихих девяностых» и о том, почему зарубежные коллеги называли его «профессор ship in a bottle». Большая часть беседы посвящена его учителю, Клавдии Васильевне Топчиевой, удивительному человеку и ученому. Особое внимание уделено Ирине Игоревне Ивановой, ученице и преемнице Бориса Васильевича, которая проявила решимость в нелегкой ситуации девяностых годов и очень многое сделала для лаборатории кинетики и катализа. Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

В третьей беседе биофизик Симон Эльевич Шноль рассказывает о двух людях, оказавших на него большое влияние, — генетике Владимире Эфроимсоне и физиологе Андрее Трубецком. Оба прошли через советские лагеря, где и познакомились. Первая часть беседы посвящена биографии и научной деятельности Эфроимсона: в 1929 году он оказался единственным биофаковцем, публично поддержавшим Сергея Четверикова, был арестован, но даже в заключении продолжал следить за тем, куда движется советская наука. Шноль говорит об исследованиях Эфроимсона о генетической предрасположенности к альтруизму и героизму, его непростом характере и судьбе его трудов. Рассказывая о Трубецком, Шноль вспоминает его участие в Великой Отечественной войне и лечение в немецком плену. В рассказе не раз появляется кожаная куртка: Трубецкой получил ее от американского солдата во время встречи на Эльбе, позже был в ней арестован, неоднократно отказывался дарить куртку начальнику лагеря и в конце концов вернулся с ней домой. Особое внимание Шноль уделяет обстановке в доме Трубецких-Голицыных и аристократической манере потомственных князей. В начале беседы Шноль коротко рассказывает о деде-кантонисте и поясняет, почему экспедиция в Архангельск в 1955 году повлияла на всю его семейную жизнь. Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.

В заключительной беседе с Виктором Дувакиным Михаил Бахтин рассказывает о своем друге и собеседнике, пианистке Марии Юдиной. Бахтин познакомился с ней во время жизни в Невеле, Юдиной не было и двадцати лет, а молодому философу —  немного за двадцать. Близкие дружеские отношения Бахтин поддерживал с Юдиной всю жизнь, до ее смерти. В этой беседе даны проницательные и точные характеристики мировоззрения Юдиной, ее религиозности и обращения в православие с принятием тайного монашеского пострига. Этот шаг сделал Юдину важной и символической фигурой для послевоенной православной интеллигенции в СССР. Бахтин вспоминает о философских беседах на берегу Невельского озера, прозванного друзьями-единомышленниками «Озером нравственной реальности», вспоминает об отношениях Юдиной с литературоведом Львом Пумпянским и историю ее несостоявшегося замужества с учеником-музыкантом трагически погибшим Борисом Салтыковым.Завершается беседа удивительным и легендарным чтением Бахтиным любимых стихотворений  —  Афанасия Фета, Вячеслава Иванова, Иоганна Гёте, Райнера Рильке, Шарля Бодлера и Александра Пушкина.Беседа подготовлена и опубликована при поддержке БФСО «Дар» в рамках программы документирования истории образования в России.