Почему во Франции вошла в моду дикая Русь? На какие рычаги жал Дягилев, чтобы его полюбили в Европе? Почему русский балет для заграницы — это не Чайковский и Петипа, а Нижинский, Бакст, Бенуа и Ларионов? Как Николай II спас русский модерн? И можно ли быть националистом и космополитом одновременно? Обсуждаем все это в связи с выставками «Дягилев. Генеральная репетиция» в Новой Третьяковке и «От „Мира искусства“ к „Аполлону“. Журналы „личной свободы“» в Доме Остроухова в Трубниках.